Форум » Flood » стихо[сложение] стихо[чтение] » Ответить
стихо[сложение] стихо[чтение]
Malena Carrera: делимся, множим, наслаждаемся.
Ответов - 57, стр:
1 2 3 All
Malena Carrera: старый рыбак накрывает голову сетью девушке, которую полюбил приникает к ней нежно торсом, бедрами, мокрым лбом руки ее берет и набрасывает на себя: греби я хочу тебя так, что даже дышу с трудом и она вырывает сердце его зеленое из груди и высасывает его как устрицу или сок он все пьет и пьет и перед глазами его летит ее тело блестящее, запудренное в песок он все пьет и пьет, и она все кружит кружит только черный браслет на ноге поблескивает змеей как он смог без нее до старости не дожить как он смог ее встретить не под землей он и рад и рассержен кусает ее в плечо она только хохочет и волос ее звенит и она приходит к нему в ночи с кампари и со свечой белым сыром и своим телом его кормить и она его разворачивает лицо на свет так чтоб видеть как он прошит весь косым стежком продевает руку его в свой черный змеёй браслет и бросается в волны порывисто и легко © mumla_lennon
Alice Liddell: самое любимое, знаю почти наизусь, зачитываюсь порой вслух Иван Бунин "Призраки" Нет, мертвые не умерли для нас! Есть старое шотландское преданье, Что тени их, незримые для глаз, В полночный час к нам ходят на свиданье, Что пыльных арф, висящих на стенах, Таинственно касаются их руки И пробуждают в дремлющих струнах Печальные и сладостные звуки. Мы сказками предания зовем, Мы глухи днем, мы дня не понимаем; Но в сумраке мы сказками живем И тишине доверчиво внимаем. Мы в призраки не верим; но и нас Томит любовь, томит тоска разлуки... Я им внимал, я слышал их не раз, Те грустные и сладостные звуки!
Evangeline Crawley: а мое самое-самое-самое любимое вот^^ Поль Верлен "Лунное сиянье" У вас душа - изысканный пейзаж, Где пляшут маски, вьются бергамаски, Бренча на лютнях и шутя, - глаза ж У всех печальны сквозь прорезы маски. И, воспевая на минорный тон Восторг любви, сердцам любезный юным, Никто на самом деле не влюблен, И песня их слита с сияньем лунным, С печальным, нежным, что мечтать зовет В широких кронах соловьев несмелых И сладко плакать учит водомет, Меж мраморов колеблющийся белых.
Alessandra Castle: Evangeline Crawley *мягко улыбнувшись* чудесное произведение. впрочем, Верлен во многих своих творениях прекрасен. спасибо, что напомнили о нем.
Pierre Toulour: Есенин. Заметался пожар голубой, Позабылись родимые дали. В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить. Был я весь - как запущенный сад, Был на женщин и зелие падкий. Разонравилось пить и плясать И терять свою жизнь без оглядки. Мне бы только смотреть на тебя, Видеть глаз злато-карий омут, И чтоб, прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому. Поступь нежная, легкий стан, Если б знала ты сердцем упорным, Как умеет любить хулиган, Как умеет он быть покорным. Я б навеки забыл кабаки И стихи бы писать забросил. Только б тонко касаться руки И волос твоих цветом в осень. Я б навеки пошел за тобой Хоть в свои, хоть в чужие дали... В первый раз я запел про любовь, В первый раз отрекаюсь скандалить.
Toby Adams: а свои не принемаются?
Alessandra Castle: Toby Adams пуркуа па? *едва заметно улыбнувшись* выкладывайте, с удовольствием почитаем.
Alice Liddell: Toby Adams да-да-да и я почитаю, кто-то не говорил что еще и стихи пишет
Toby Adams: [right]Колючие фразы знакомых людей. Давай-ка, все сразу? Не хочешь? Забей. Давай это молча. И тихо давай. Давай, отпускай. Говорю, отпускай. Давай скажем прямо? Нестрашно совсем. Дебильные нравы. Не важно зачем.[/right] Alice Liddell я бы не стал называть это громким словом "стихи"
Malena Carrera: Предположим все это произошло невзначай, случаем, ненароком Предположим, упала с дерева нота, и зачалась тяжелым роком Заиграла у нас обоих в ребрах, запела горлом Ты проснулся под деревом совершенно голым, слева пусто Я поняла,что пришла пора вырваться из ребра, пусть бы Хотелось, чтобы музыка не кончалась Осень в ладонях тихо меня качает Листья повадкой лисьей к земле прильнули Солнце любит землю уже без былого пыла Не бойся, нас минули шальные пули Или попросту - отпустило. Что ты увидишь, мимо меня пролетая внезапной мыслью? Через закопченное стеклышко, чтобы глаза не портить Осень крадется в сердце повадкой лисьей Кажется, нам выдали чувства второго сорта Попали на распродажу. Вторая любовь бесплатно Это даже не кража, просто привыкли брать,но Не отдавать обратно, не отдаваться. Клево. Милый братец, мы с тобой одной крови. Милый братец мы с тобой разного теста. Милый братец, я не нахожу себе места От Бомбея до Марракеша, От Марракеша и до Дубая От Дубая и до Бомбея, Я ищу тебя, остывая Я ищу тебя, холодея Я ищу тебя, забывая Вымарывая из кеша Милый братец, скоро зажгут костры Ты ведь не забудешь своей сестры? Вместе с листьями строчки обуглит пламя Вместе с пламенем в небо рванется пепел Время в одиночке исчисляется именами Прирученных. За которых ты не в ответе. © blacksnaky
Charlotte Bennet: Однажды приметила в дневнике Малены, и более не смогла забыть сие чудесное творение [center]...Она зачеркнулась покончила с собою восьмого марта Накануне ночью ей выпала чёрная карта В её положении Ей время от времени делалось дурновато Её обидели бросили Положим, она сама была виновата У Русалочки был свой голос, но за нею тянулся хвост Принадлежности к бессмертному роду, чья численность выше звёзд Дюймовочка перебывала в невестах у жабы, жука и крота – Дальше были всякие фэйри и прочая мелкота Жаба говорила невесте – ну болото и пусть болото Принимай меня такого как есть, водохлёба и живоглота Сколько бы не было минусов у скрещивания с нами, Есть один очевидный плюс – ты нравишься моей маме Жук говорил невесте – уродство куда соблазнительней красоты Я устал от божьих коровок, я всю жизнь искал такую, как ты! Но посколько у нас тут не богадельня для обиженных природой калек, Постарайся всё же произвести впечатленье на моих друзей и коллег Крот говорил невесте – приданого нет ну ладно Не грусти, красотка, всё будет карамельно и шоколадно Я хороший и добрый, я беру тебя голу-босу Только ты зови меня боссом, как ты думаешь, нет, в глаза мне смотри, как ты думаешь, можно перечить боссу? Ликовал счастливый Отец – ты правда любишь меня, Гонерилья? Сторговали ноги русалочке, дюймовочке – крылья Дюймовочка имя хорошее ничуть не хуже, чем Майя Русалочка стала облачком так и осталась немая Утром ложится снег, не поверишь, что к ночи растает Утром ссадишь кожу, кровит, а за день всё зарастает Она восстановилась воскресла во второй половине мая Ничего не помня и не понимая[/center] © Анна Русс
Toby Adams: замечательная вещь
Alice Liddell: Toby Adams и все равно здорово) вот это не мое, но оно классное: Этот день покончил суицидом Прыгнул в бездну ничего не зная... Нэнси поругались с Сидом я смотрел в окно все проклиная... Этот день разбился об асфальт что бы завтра снова новый день заставлял проснутся, чтож не жаль посмотри, как грустно тает тень Утро. Тонкий запах снов разлетелся в миг, и прыгнул в чай Тихое нашептыванье слов под немыслимые звуки raii И в усталых глазах запечатана кровь уплывает надежда, растворяется вновь И нелепая сила, снова ставит на край умирает надежда, растворяясь как чай. ©
Malena Carrera: ...Это насмерть, когда обрезают крылья - Слишком много при этом теряют крови... Это сводит с ума даже самых сильных. Самый лёгкий вдруг станет с землёю вровень, Проклиная погоду, январь-заразу, На снегу распластается он нелепо. Это насмерть. А если умрешь не сразу - Сам полезешь в петлю - так захочешь в небо. © Анна Ш.
Lorraine Garland: Я могла бы уже превратиться в сосульку - по Фаренгейту, а у нас - запахнись и ладно, дело к зиме. Развести очаг или настроить флейту - и всего вполне, и воздушно-весело мне. Этот воздух ясен и сух, прозрачна свобода, жарко пляшет в глазу блик годовых колец. Вот, играя палицей, спускается Воевода: Да тепло ли тебе, девица, наконец, да тепло ли тебе, рыжая,- горячится, снегом кутает, целует до синевы. Здесь торопятся жить и петь, а чтобы не спиться - каждый день - последний над прорубями Москвы. И еще теплей, и еще, и мороз крепчает, здесь в порыве тепла индевеет, обычно, дом. Позвонить кому-нибудь или согреться чаем, - здесь музыка свищет сама себе подо льдом. Здесь на сорок зим было целых три лета в соляном зрачке, воеводиной правоте, - мне почти тепло, но к губам примерзает флейта, и горят мои слезы в косматой его бороде. А вода в полынье - ни мертвая, ни живая, и зрачок июля - солнечный беспредел, золотая легкость, - ликует кровь, застывая: Хорошо, родной, хорошо. Утешил. Согрел. © Ирина Ермакова
Alessandra Castle: Старший сын появился в муках, больше суток рожала мать. Престарелая повитуха стала охать и причитать: Испугалась его уродства, криво вывернутых ступней. Вышла мать за порог, и молча уронила младенца в снег. "Будет лучше его оплакать." - Только слышен под дверью вой. Притащила кулёк собака. Развернули - а сын живой. Что же делать с таким я буду? Как убогого воспитать? Приложила к груди, сжав зубы, и отбросила на кровать. Я не спрячу тебя от мужа, наказанье перетерплю, Только знай, что ты мне не нужен, и что я тебя не люблю. Через год родила полегче, сына - ангела в серебре. А увечный растёт за печкой, и с собаками во дворе. Непригожий, чужой, но крепнет, вся одежда ему мала. Будто сила какая сверху хвать за шкирку - и повела. Изучает язык звериный, имена неприметных трав, Как железный цветок в грудине наживую куёт свой нрав. Вырос лекарем деревенским, все болезни связал в узлы. А у младшего в сердце мерзость, и досужие мысли - злы. Сам он мало к чему пригоден - к распиздяйству да болтовне; Мамке тычется в юбку, ноет: "Почёму всё ему, не мне?" Ты не плачь, признавая слабость, лучше снова себе солги. Мать готовит начинку - сладость и отраву - на пироги. Старший брат, завершив работу, приготовился лечь поспать - Младший в дверь что есть сил колотит, и кричит - "умирает" мать! Вышли оба. Луна по шерсти серебрит собачьи тела. Колдовство твоё, - младший шепчет - пережить она не смогла. Ну а сам отстаёт, заводит руку с резвым ножом назад. Старший взгляда с него не сводит - узнаю твою душу, брат! Оправдаться тем, верно, хочешь, что я встал на твоём пути? Что ж, убить меня вправду проще, чем превзойти. © hero_in
Asabi Severus: ТЫ Пришла - деловито, за рыком, за ростом, взглянув, разглядела просто мальчика. Взяла, отобрала сердце и просто пошла играть - как девочка мячиком. И каждая - чудо будто видится - где дама вкопалась, а где девица. "Такого любить? Да этакий ринется! Должно, укротительница. Должно, из зверинца!" А я ликую. Нет его - ига! От радости себя не помня, скакал, индейцем свадебным прыгал, так было весело, было легко мне. © в. маяковский
Asabi Severus: СКРИПКА И НЕМНОЖКО НЕРВНО Скрипка издергалась, упрашивая, и вдруг разревелась так по-детски, что барабан не выдержал: "Хорошо, хорошо, хорошо!" А сам устал, не дослушал скрипкиной речи, шмыгнул на горящий Кузнецкий и ушел. Оркестр чужо смотрел, как выплакивалась скрипка без слов, без такта, и только где-то глупая тарелка вылязгивала: "Что это?" "Как это?" А когда геликон - меднорожий, потный, крикнул: "Дура, плакса, вытри!" - я встал, шатаясь, полез через ноты, сгибающиеся под ужасом пюпитры, зачем-то крикнул: "Боже!", бросился на деревянную шею: "Знаете что, скрипка? Мы ужасно похожи: я вот тоже ору - а доказать ничего не умею!" Музыканты смеются: "Влип как! Пришел к деревянной невесте! Голова!" А мне - наплевать! Я - хороший. "Знаете что, скрипка? Давайте - будем жить вместе! А?" © в. маяковский
Asabi Severus: Вот опять окно, Где опять не спят. Может - пьют вино, Может - так сидят. Или просто - рук Не разнимут двое. В каждом доме, друг, Есть окно такое. Крик разлук и встреч - Ты, окно в ночи! Может - сотни свеч, Может - три свечи... Нет и нет уму Моему - покоя. И в моём дому Завелось такое Помолись, дружок, за бессонный дом, За окно с огнём! © м. цветаева
Pierre Toulour: вот и приходит время, просит отдать долги встаёт у порога, руки держатся за косяк помнишь, мол, в прошлом месяце, как ещё никогда? ну так вот и давай, выворачивай, что там, митральный клапан, скомканный сон долгий ночной разговор о том что за окном ни видать ни зги и нигде её не видать и никак не умолкнет только качнётся вдоль по сердцу растворится в руки просится подержать капает из-под ложечки скальпелем брык и брык знает, что никак его не поймать, пока не выйдет сдвоенной косточкой из груди, повернётся в ране, помнишь, скажет, как тогда не хватало времени, как боль обещала не трогать, в общем, отпустить, переждать? ну вот и встретились, долго ли потерпеть. а теперь отдавай долги, дескать, пришла пора рёбра расстёгивай, разворачивай красный крой дай посмотреть там где бьются лёгкие мошкарой дай подержать там где сложено в десять раз и молчит замирая на слове каждом из десяти не давая тебе уйти никуда не давая ©
Malena Carrera: Как расправил крылья, ах, как несется самый лучший легкий наш галеон, Облаков обрывки пропитаны солнцем, словно крошки торта «Наполеон». Каждой мачтой ввысь немыслимо бережно режет воздух птицей – не кораблем, Толстый мальчик свистнет завистливо с берега и сегодня признается, что влюблен. Как идет – ну, дети поймут, что с юга, полон трюм пахучих чужих приправ, «Будет сильный ветер», – пророчит юнга, обгоревший нос к небесам задрав. Пусть никто не знает условий сделки, капитан погибнуть не даст с тоски, И волне резная грудастая девка подставляет просоленные соски. Океан смеется и к борту ластится, горизонта линия напряглась, К капитану такая девчонка ласкова, что на все наплевать, кроме черных глаз. Пахнет сладким маком, вдали селение исчезает, солнце ушло правей. Толстый мальчик Марко бежит, коленями заплетаясь в пыльной густой траве. То зерном граната, то ниткой радужной красит вечер усталого жениха. Марко знает, что нужно признаться сразу же. Потому что дальше уже никак. Как воды напев величав и радостен, как поет о счастье на сто ладов. Подойти, зажмурив глаза для храбрости, и сказать. И губами поймать ладонь. Как несется – на крыльях холщовых, марлевых на свободу, на счастье, на свет, на риф. Исчезает солнце в кровавом мареве, как большой горячий больной нарыв. Марко шепчет Сандре – и Сандра слушает. Золотятся косы в косых лучах. До чего досадно – по воле случая, ни о ком напоследок не заскучав. Капитан смеется: «Где страх? За борт его! Ишь, расщелкались. Спать, труби, звеньевой.» И волна укрывает его заботливо одеялом шелковым с головой. Как прозрачно счастье – весь миг, весь день его. Океан смеется, волной плеща. Сандра пахнет тимьяном, ванилью, деревом. И корицей в ямке возле плеча. © izubr
Malena Carrera: Она заходит, обрушивается на сиденье: грузная, неопрятная, пахнущая табаком и почему-то лесными ягодами. Целый день я трясся в этом автобусе – уже практически в коме, и тут она: лузгает семечки, напевает, разглядывает облупившийся лак на ногтях. Чудовищно человечная, слишком живая. Я нервно пялюсь в окно, в окне мимо нас летят деревни, солнечные поля, еловые чащи: по правде сказать, довольно плохое кино. Мне становится мутно и тошно, хватаю вещи, сигналю водиле и выхожу. Она выходит за мной. Я спускаюсь с насыпи к полю. Она спускается тоже. С минуту смотрит, как над травой мотыльки снуют. сбрасывает одежду, вещи, кажется, даже кожу, как высохший кокон, ненужную чешую. Оборачивается, подмигивает, мол, взгляни-ка, идёт грациозная, плавная, как литая, расправляет крылья, пахнущие земляникой, и взлетает. Я стою, моргаю - треснувший глупый голем, выброшенный на берег кит. Она парит и в бреющем полёте над полем срывает ромашки и васильки. © lllytnik
Susana Wetherhold: Среди всего, что в нас переплелось, Порой самодовольство нами правит. "Казаться или быть?" - вот в чем вопрос, Который время человеку ставит. Считаться кем-то, или кем-то быть? Быть смелым, или делать вид, что смелый? Ты жертвовал, творил, умел любить, Или об этом лишь вещал умело, Робея самому себе признаться, К чему стремишься: быть или казаться?.. Что стоит жизнь в довольстве иль покое, Когда ее пытаются лепить, Фальшивя переделанной строкою... Легко казаться. Очень трудно быть... .ц. А.Макаревич
Lorraine Garland: Зачем сняла я маску, Я так была прекрасна! Мой мир необитаем, Он просто наполняем. Сама я вся пустая, По сути, я простая, Но сказочные роли Мне твой диктует мир. Ты хочешь интересно? Ты хочешь неизвестно? Минуточку, мой милый, Сейчас наложим грим! Все будет по указке, Все будет чудной сказкой, И если тебе нравится, Мы тут же повторим! Вернемся по спирали Все в те же пасторали, А если стало скучно, Сейчас пойдет экстрим! Но не касайся взглядом- Холодным водопадом, А то забуду роли, И выйду из-за ширм, И брошу свою маску, В которой, я прекрасна, Поэтому, мой милый, Ты наполняй мой мир! © Ильина Наташа
Runa Berg: Как вчерашний закат догорели церковные свечи Я порезал себя – из порезов посыпалась вата Все, конечно, прошло, только сердце не плакало – нечем Я ведь знал наперед - это звезды во всем виноваты Я сказал: «Не судьба», но настаивать было бы лишним. Ты ведь помнишь тот день, когда сердце случайно сломалось? Ты ведь знаешь тот звон, тот надрыв. Я уверен – ты слышал. Страшно не было, нет… или, может быть, самую малость… Как вчерашний закат расплескались осколки салюта Я смотрел в небеса, оказалось, что мы не знакомы. Я искал в них сегодня частицы мирского уюта И они улыбнулись, стирая земные законы © Саша Бес
Katherine Forbes: В пустыне Желтовато-пастельной Увидел я некий миг Его, в чешуе змея, Косматого, грязного, грозного. Сжался, нелеп и наг, До боли зверея, Сердце в ладони стискивал. Грыз его. Выл с тоски. Спросил я: «Вкусно ли, друг?» Дернулся он, вздрогнул. «Горько, - ответил он, - горько Жжет – гарью и горем, Огненным привкусом перца. Да – мне по вкусу, Горько оно – гордо… Ведь это ж – мое сердце» © Стивен Крейн
Danielle Ellington: совсем случайно Край любимый! Сердцу снятся Скирды солнца в водах лонных. Я хотел бы затеряться В зеленях твоих стозвонных. По меже, на переметке, Резеда и риза кашки. И вызванивают в четки Ивы - кроткие монашки. Курит облаком болото, Гарь в небесном коромысле. С тихой тайной для кого-то Затаил я в сердце мысли. Все встречаю, все приемлю, Рад и счастлив душу вынуть. Я пришел на эту землю, Чтоб скорей ее покинуть. ©С. Есенин
Sìne Cochrane : всё никак не освоюсь с правилами пока: есть фактура снега и есть - песка. все мы сшиты не из одного куска. радости хватает на полглотка. плоть стареет, хоть обновляема и гибка. есть секунды куда значительней, чем века. видимо, я призван издалека. там, откуда я родом и скоро вернусь куда, не земля, не воздух и не вода - но таинственная мерцающая среда. местные не ведают там ни гордости, ни стыда, слушают историю будто сквозь толщу льда - из текучего абсолютного никогда. не свихнуться стоило мне труда. я давно катаю обол во рту ковыряю обшивку, ищу черту, чтобы выйти из этой вселенной в ту, в ненаглядную пустоту. но покуда корпус не расколоть, я гляжу, как снашивается плоть - и уже прозрачная на свету. © Вера Полозкова
Alessandra Castle: и что же ты ей напишешь? о своей жизни на водах, на краю океана, с огненно-рыжей красоткой в тюлевой юбке до о своих огромных собаках, которые кладут лапы на спинку кресла, трутся мохнатым носом в твой мятый, как стог, затылок о том, что неважно, как сильно она любила тебя, как сильно болела грудью, теперь ей рожать одной: детей, свои сказки про небо, свои долгосрочные выводы, стихи о тебе, о страхе, большие обеды на тридцать персон, надежды, вранье о разбитых вазах и об антикварных тоже, о новых друзьях, о цацках, вранье большей частью. смелость всегда забирает жизни, бросает на ветер деньги, танцует на смятых юбках, на дымных еще руинах, она все ждет твои письма о рыжей твоей красотке, о белой изящной яхте, о мальчике Варге, о девочке Хеидрун, но ты не напишешь. ты, в своих золотых доспехах из пламенного загара, размытого медью неба, намазанного яйца, ты, счастливый и гордый видом, павлин, распустивший перья, подвешенная подкова на счастье на крылышке у крыльца, ты больше не пишешь писем своим нареченным жрицам, молитвенным старым девам, горячим своим ветрам твои золотые пальцы, пропахшие можжевелом, теперь мастерят короны, газетные корабли и бисерные наряды для принцев малышки Ертр, плотины для рек их мира, снега для вершин их гор молчи, слышишь, это трубы, они возвещают смерти, они призывают к скорби, упасть на колени. плачь, твои расписные храмы, твои голубые воды, большие пенные замки намолены, прощены. ты пишешь ей не о сердце, о жемчуге слез, о горе, ты пишешь ей о деревьях и запахах той страны, где ей не встречать рассветов, не прятать в подолы юбок большой виноградной грозди, зеленых скрипучих яблок, лиловых холодных слив ты пишешь о прощанье, не ставишь обратный адрес, ты просишь ее не плакать и больше не говорить она зажимает горло и рот ледяной ладонью и губы ее срастаются в тонкий неровный шрам и что же ты ей напишешь? как страшно бывает ночью, что там, где тебя любили, теперь постоянно тьма © Брусничная Эм
Jeremy Platt: Владимир Маяковский Лиличка! Вместо письма [right][mp3hosting]http://prostopleer.com/tracks/4470903htRQ[/mp3hosting][/right] Дым табачный воздух выел. Комната - глава в крученыховском аде. Вспомни - за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил. Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще - выгонишь, можешь быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая, хорошая, дай простимся сейчас. Все равно любовь моя - тяжкая гиря ведь - висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом уморят - он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон - царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа. Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег, и суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек... Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.
Lorraine Garland: ЗЕРКАЛО. Смотреть на своё отражение и видеть лишь свет, Прорвавшийся в долю секунды испуганный блик, В стране потолков – это солнце на сорок пять ватт И в кружке воды ты становишься чище настолько, Что хочется крикнуть «в порядке», как крикнул «Восток», Деревья всегда остаются оплакивать вас, Когда пропоют петухи и исчезнет песок, И нас не найдут миллионы обученных глаз. Забьюсь далеко, я прячу свой страх по углам, Загнать понимание в окна, в свой первый закат, Я чувствую в доме того, кто ворует тебя, Один на один с ним поймаешь свой собственный взгляд. И будешь писать, наша заповедь, знай, не молчи, Ведь это лекарство от времени и от себя, Язык керосиновой лампы – твой маленький джин, Утонет корона и крысы бегут с корабля . Твоё – это, вроде как, книга с названием таким: «Пособие тем, кто, как Лола, бежит со всех ног», И, как господин отравитель, от серых машин, В крови от тебя, спотыкаясь, бежит потолок. ©
Evangeline Crawley: Один, дорогою проклятой, Я шел, не ведая куда... Теперь твой облик - мой вожатый! Рассвета вестница, звезда, Едва заметная, белела... Зарю зажгла ты навсегда! Мой только шаг в равнине целой Звучал, и даль пуста была... Ты мне сказала: "Дальше, смело!" Я изнывал под гнетом зла Душой пугливой, сердцем темным... Любовь предстала и слила Нас в счастье страшном и огромном! © Поль Верлен
Loreley Baudelaire: "Задумчивость" Остынь, моя Печаль, сдержи больной порыв. Ты Вечера ждала. Он сходит понемногу И, тенью тихою столицу осенив, Одним дарует мир, другим несет тревогу. В тот миг, когда толпа развратная идет Вкушать раскаянье под плетью наслажденья, Пускай, моя Печаль, рука твоя ведет Меня в задумчивый приют уединенья, Подальше от людей. С померкших облаков Я вижу образы утраченных годов, Всплывает над рекой богиня Сожаленья, Отравленный Закат под аркою горит, И темным саваном с Востока уж летит Безгорестная Ночь, предвестница Забвенья. © Шарль Бодлер как точно подмечает, будто видит сквозь века так про меня..
Hayden Berry: Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя... Не потому, чтоб я Ее любил, А потому, что я томлюсь с другими. И если мне сомненье тяжело, Я у Нее одной ищу ответа, Не потому, что от Нее светло, А потому, что с Ней не надо света. © И. Анненский безумные ассоциации.
Alice Liddell: Никогда ни о чём не жалейте вдогонку, Если то, что случилось, нельзя изменить. Как записку из прошлого, грусть свою скомкав, С этим прошлым порвите незримую нить. Никогда не жалейте о том, что случилось Иль о том, что случиться не может уже, Лишь бы озеро Вашей души не мутилось Да надежды, как птицы, парили в душе. Не жалейте своей доброты и участия Если даже за всё Вам усмешка в ответ. Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство, Не жалейте, что Вам не досталось их бед. Никогда-никогда ни о чём не жалейте . Ни растраченных лет, ни сгоревшей любви, Пусть кто-то другой гениально играет на флейте, Но ещё гениальнее слушали Вы. Никогда-никогда ни о чём не жалейте. (А.Дементьев)
Alice Liddell: думала не найду его... так просто всегда.. Он шел, глядел себе под ноги И пыль ботинком поднимал Шёл, а навстречу по дороге Ему навстречу - шла Она. Она как будто бы летела И взглядом - далеко вперёд Она любви, тепла хотела И твердо верила – найдёт. Вот встретились! И...разминулись... Он в пыль смотрел, она же - вдаль Не задержались, не споткнулись, Не пересёкся взгляд... А жаль... За горизонтом растерялись Пошли искать мечты свои, А на песке следы остались Несостоявшейся любви... Так сотни, тыщи половинок Идут искать, себя терзать, Горят глаза... Но смотрят мимо - Под ноги, вдаль, но не в глаза... (c)
Amelia Blanchet: Борис Пастернак Счастье Исчepпaн вeсь ливeнь вeчepний Сaдaми. И вывoд - тaкoв: Нaс счaстьe тoму жe пoдвepгнeт Тepзaнью, кaк сoнм oблaкoв. Нaвepнoe, буpнoe счaстьe С лицa и нa вид тaкoвo, Кaк улиц пo смытьи нeнaстья Стoлиствeннoe тopжeствo. Тaм миp зaключeн. И, кaк Кaин, Тaм зaштeмпeлeвaн тeплoм Oкpaин, зaбыт и oxaян, И высмeян литьями гpoм. И высью. И кaпeль икoтoй. И - внятнoй тeм бoлee, чтo И poщaм нeт счeтa: peшeтa В сплoшнoe слились peшeтo. Нa плoскoй листвe. Oкeaн Paсплaвлeнныx пoчeк нa днe Бушующeгo oбoжaнья Мoлящиxся вышинe. Кустapникa сгустoк нe выжaт. Пo клeткe и влюбчивый клeст Зepнoм тaк зaдopнo нe бpызжeт, Кaк жимoлoсть - poссыпью звeзд.
Amberlynn Hawkes: Колокольчик звенит. Герда бьёт по будильнику и продолжает спать. Кай придёт разбудить, Кай подарит цветы, насмешит, позовёт гулять. Он прекрасен, как Бог, как Адонис, придуманный тысячу лет назад. Герда тает, к нему прикасаясь. Не тают лишь льдинки в его глазах. Королева наденет прозрачное платье, коснётся запястья иглой. Ей так нравятся мальчики. Некоторых она забирает с собой. Королева играет в опасные игры, но кровь её холодна. Королеве не нужен никто, и она никогда не бывает одна. Под сияньем софитов - северных звезд - Королева исполнит роль. И она совершенна, как может быть Смерть, из которой изъяли Боль. Принимает Любовь внутривенно, смеётся, пришпоривая коней. Нет того, с чем не сможешь расстаться, чтоб навечно остаться с ней. Кай под кайфом. В крови у него героин, а в глазах покой. Кай поёт под гитару про детские сны, про расставшихся брата с сестрой. Чувства те же, вот только всё реже встречается солнце в его стишках. Ради смеха сегодня он выложил ВЕЧНОСТЬ из белого порошка. Герда скачет на север, но север не найден, его замела метель. Колокольчик звенит. Где ж ты, мальчик, зачем ты ложишься в её постель? Я теряю себя каждый раз, как она твоих нежных касается век... Подломились колени оленя, и, вскрикнув, Герда упала на снег. Кай играет свой блюз, Королева пьёт виски со льдом и глядит в окно. Ей немного наскучил сюжет, но в целом - ей нравится это кино. Герда спит. Её боль отступает. Её обступает заснеженный рай. Что ж - почти хеппи энд. Только Герде не нужен Бог. Герде нужен Кай. hero_in ©
Pandora Redgrove: тронуло... тишина Улица тонет в шуме как руки в шубе как тонет мир в нераскрывшемся парашюте ладно, пока мы шутим, пока пишу. когда я умру, я знаю, о чем спрошу. не о том, почему весной вылезают листья, почему у самых красивых повадка лисья, кто придумал письма, где родились мы, и зачем вода быстрей бежит под мостом. я спрошу его о не о том я спрошу, почему меня утешала мама, заплетала косы, совала мелочь в карманы, а если ругала - то уж всегда за дело, а потом поседела, почему не я, а ты решился решать, что теперь я сама должна ее утешать. почему я теперь всегда засыпаю поздно, сплю в неудобной позе, в странной архитектуре в грязной клавиатуре, почему после стука двери, щелчка ключа я умею только молчать. почему никто не слышит, как я пою, как наливаю чай, как пишу статью, пью, веселюсь, блюю, воду на кухне лью, кормлю кота отвратительным серым кормом, он грызет покорно. почему, когда я умру, еще пару дней мне лежать среди неглаженных простыней, потому что никто не придет, никто не просил их. ждать звонка, носилок. почему я всегда куда-то обращена где самая стылая, тихая тишина. Почему мне никому не сказать, о том, как голубы у него глаза, как запястья тонки, как смешно у него загибается воротник, как искрятся лучи - от них у людей золотятся брови, светлеют лица. почему мне этим некуда поделиться. Почему я собираю его по крошкам, По дорожкам, по не мне подаренным брошкам, По чужим рассказам, по индексу публикаций, Этих мысленных аппликаций Никогда не склеить даже в попытку целого, Почему я всегда теряю самое ценное?.. почему мне никому не сказать, как странно когда мы сидим, склонившись перед экраном, как наши ладони встречаются на тачпаде, сплетаются наши пряди, почему, когда я могу украсть только час его, я неистово, невозможно и страшно счастлива. почему весна всегда пахнет лимонадом, почему мне от него ничего не надо, ветер лохматит волосы, треплет ветки, дом мой ветхий. солнце закатное красное, как креветка, когда я умру, передай от него привет мне. Почему мне никак не придумать, как с ним расстаться, Почему мы уходим спать, заменяя статус, Выходя из окон джаббера, аськи, скайпа, выдыхая, будто бы отпуская, Желая спокойной ночи тому, кто невидим. Почему, мне кажется, мы никогда не выйдем? © izubr
Keira Mitra: МАДРИГАЛ Мой поцелуй был гранатом, отверстым и темным, твой рот был бумажной розой. А дальше - снежное поле. Мои руки были железом на двух наковальнях. Тело твое - колокольным закатом. А дальше - снежное поле. На черепе лунно, дырявом и синем, мои "люблю" превратились в соленые сталактиты. А дальше - снежное поле. Заплесневели мечты беспечного детства, и просверлила луну моя крученая боль. А дальше - снежное поле. Теперь, дрессировщик строгий, я укрощать научился и мечты свои и любовь (этих лошадок слепых). А дальше - снежное поле. © Федерико Гарсиа Лорка
Danielle Ellington: Разрушены все стены И сняты все оковы. Ты вырвался из плена, Вдохнув свободу снова. Как тучи в небе вольном, Как луч зари, играя, Весь мир перед тобою Раскинулся без края. Но радости на воле Ты не нашёл. И, верьте, В свободе отзвук боли И отголосок смерти. © Луис Сернуда прости, родная, что таскаю твои переводы, но они очень классные *_*
Danielle Ellington: Баллада истин наизнанку. Враг помогает, друг вредит; Вкус мы находим только в сене; Бесстыдник тот, кто терпит стыд; Без равнодушья нет влеченья; Порука силы - ослабленье; Бывает мышь страшней, чем слон; Примета памяти - забвенье; Не глуп лишь дурень, что влюблен. Надежен страж, коль крепко спит; Смех вызывают только пени; Льстец - тот, кто правду говорит; Подчас губительно спасенье; Взлет горше всякого паденья; Стон тем слышней, чем тише он; Свет ярче там, где гуще тени; Не глуп лишь дурень, что влюблен. От пьяницы водой разит; Мы зрячи только в ослепленье; Кто веселится, тот скорбит; Недуг желанней исцеленья; Важней здоровья пресыщенье; Неряхой часто франт пленен; Победа хуже пораженья; Не глуп лишь дурень, что влюблен. В балладе скрыто поученье, И говорю я в заключенье: Лень - лучшая подруга рвенья; Ложь - то, в чем каждый убежден; Осел - искусник первый в пенье; Не глуп лишь дурень, что влюблен. © Франсуа Вийон
Evangeline Crawley: С Днём Рождения Вас! Владимир Владимирович Маяковский из поэмы "Флейта-позвоночник" За всех вас, которые нравились или нравятся, хранимых иконами у души в пещере, как чашу вина в застольной здравице, подъемлю стихами наполненный череп. Все чаще думаю - не поставить ли лучше точку пули в своем конце. Сегодня я на всякий случай даю прощальный концерт. Память! Собери у мозга в зале любимых неисчерпаемые очереди. Смех из глаз в глаза лей. Былыми свадьбами ночь ряди. Из тела в тело веселье лейте. Пусть не забудется ночь никем. Я сегодня буду играть на флейте. На собственном позвоночнике.
Alessandra Castle: сломала вчера на нем мозг. местами бредово, местами невероятно глубоко и осмысленно, тем и чудесно. КОМПЬЮТЕР ЛЮБВИ (1984) Константин Кедров НЕБО - ЭТО ВЫСОТА ВЗГЛЯДА ВЗГЛЯД - ЭТО ГЛУБИНА НЕБА БОЛЬ - ЭТО ПРИКОСНОВЕНИЕ БОГА БОГ - ЭТО ПРИКОСНОВЕНИЕ БОЛИ ВЫДОХ - ЭТО ГЛУБИНА ВДОХА ВДОХ - ЭТО ВЫСОТА ВЫДОХА СВЕТ - ЭТО ГОЛОС ТИШИНЫ ТИШИНА - ЭТО ГОЛОС СВЕТА ТЬМА - ЭТО КРИК СИЯНИЯ СИЯНИЕ - ЭТО ТИШИНА ТЬМЫ РАДУГА - ЭТО РАДОСТЬ СВЕТА МЫСЛЬ - ЭТО НЕМОТА ДУШИ ДУША - ЭТО НАГОТА МЫСЛИ СВЕТ - ЭТО ГЛУБИНА ЗНАНИЯ ЗНАНИЕ - ЭТО ВЫСОТА СВЕТА КОНЬ - ЭТО ЗВЕРЬ ПРОСТРАНСТВА КОШКА - ЭТО ЗВЕРЬ ВРЕМЕНИ ВРЕМЯ - ЭТО ПРОСТРАНСТВО, СВЕРНУВШЕЕСЯ В КЛУБОК ПРОСТРАНСТВО - ЭТО РАЗВЕРНУТЫЙ КОНЬ КОШКИ - ЭТО КОТЫ ПРОСТРАНСТВА ПРОСТРАНСТВО - ЭТО ВРЕМЯ КОТОВ СОЛНЦЕ - ЭТО ТЕЛО ЛУНЫ ТЕЛО - ЭТО ЛУНА ЛЮБВИ ПАРОХОД - ЭТО ЖЕЛЕЗНАЯ ВОЛНА ВОДА - ЭТО ПАРОХОД ВОЛНЫ ПЕЧАЛЬ - ЭТО ПУСТОТА ПРОСТРАНСТВА РАДОСТЬ - ЭТО ПОЛНОТА ВРЕМЕНИ ВРЕМЯ - ЭТО ПЕЧАЛЬ ПРОСТРАНСТВА ПРОСТРАНСТВО - ЭТО ПОЛНОТА ВРЕМЕНИ ЧЕЛОВЕК - ЭТО ИЗНАНКА НЕБА НЕБО - ЭТО ИЗНАНКА ЧЕЛОВЕКА ПРИКОСНОВЕНИЕ - ЭТО ГРАНИЦА ПОЦЕЛУЯ ПОЦЕЛУЙ - ЭТО БЕЗГРАНИЧНОСТЬ ПРИКОСНОВЕНИЯ ЖЕНЩИНА - ЭТО НУТРО НЕБА МУЖЧИНА - ЭТО НЕБО НУТРА ЖЕНЩИНА - ЭТО ПРОСТРАНСТВО МУЖЧИНЫ ВРЕМЯ ЖЕНЩИНЫ - ЭТО ПРОСТРАНСТВО МУЖЧИНЫ ЛЮБОВЬ - ЭТО ДУНОВЕНИЕ БЕСКОНЕЧНОСТИ ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ - ЭТО МИГ ЛЮБВИ КОРАБЛЬ - ЭТО КОМПЬЮТЕР ПАМЯТИ ПАМЯТЬ - ЭТО КОРАБЛЬ КОМПЬЮТЕРА МОРЕ - ЭТО ПРОСТРАНСТВО ЛУНЫ ПРОСТРАНСТВО - ЭТО МОРЕ ЛУНЫ СОЛНЦЕ - ЭТО ЛУНА ПРОСТРАНСТВА ЛУНА - ЭТО ВРЕМЯ СОЛНЦА ПРОСТРАНСТВО - ЭТО СОЛНЦЕ ЛУНЫ ВРЕМЯ - ЭТО ЛУНА ПРОСТРАНСТВА СОЛНЦЕ - ЭТО ПРОСТРАНСТВО ВРЕМЕНИ ЗВЕЗДЫ - ЭТО ГОЛОСА НОЧИ ГОЛОСА - ЭТО ЗВЕЗДЫ ДНЯ КОРАБЛЬ - ЭТО ПРИСТАНЬ ВСЕГО ОКЕАНА ОКЕАН - ЭТО ПРИСТАНЬ ВСЕГО КОРАБЛЯ КОЖА - ЭТО РИСУНОК СОЗВЕЗДИЙ СОЗВЕЗДИЯ - ЭТО РИСУНОК КОЖИ ХРИСТОС - ЭТО СОЛНЦЕ БУДДЫ БУДДА - ЭТО ЛУНА ХРИСТА ВРЕМЯ СОЛНЦА ИЗМЕРЯЕТСЯ ЛУНОЙ ПРОСТРАНСТВА ПРОСТРАНСТВО ЛУНЫ - ЭТО ВРЕМЯ СОЛНЦА ГОРИЗОНТ - ЭТО ШИРИНА ВЗГЛЯДА ВЗГЛЯД - ЭТО ГЛУБИНА ГОРИЗОНТА ВЫСОТА - ЭТО ГРАНИЦА ЗРЕНИЯ ПРОСТИТУТКА - ЭТО НЕВЕСТА ВРЕМЕНИ ВРЕМЯ - ЭТО ПРОСТИТУТКА ПРОСТРАНСТВА ЛАДОНЬ - ЭТО ЛОДОЧКА ДЛЯ НЕВЕСТЫ НЕВЕСТА - ЭТО ЛОДОЧКА ДЛЯ ЛАДОНИ ВЕРБЛЮД - ЭТО КОРАБЛЬ ПУСТЫНИ ПУСТЫНЯ - ЭТО КОРАБЛЬ ВЕРБЛЮДА ЛЮБОВЬ - ЭТО НЕИЗБЕЖНОСТЬ ВЕЧНОСТИ ВЕЧНОСТЬ - ЭТО НЕИЗБЕЖНОСТЬ ЛЮБВИ КРАСОТА - ЭТО НЕНАВИСТЬ СМЕРТИ НЕНАВИСТЬ К СМЕРТИ - ЭТО КРАСОТА СОЗВЕЗДИЕ ОРИОНА - ЭТО МЕЧ ЛЮБВИ ЛЮБОВЬ - ЭТО МЕЧ СОЗВЕЗДИЯ ОРИОНА МАЛАЯ МЕДВЕДИЦА - ЭТО ПРОСТРАНСТВО БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЫ БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА - ЭТО ВРЕМЯ МАЛОЙ МЕДВЕДИЦЫ ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА - ЭТО ТОЧКА ВЗГЛЯДА ВЗГЛЯД - ЭТО ШИРИНА НЕБА НЕБО - ЭТО ВЫСОТА ВЗГЛЯДА МЫСЛЬ - ЭТО ГЛУБИНА НОЧИ НОЧЬ - ЭТО ШИРИНА МЫСЛИ МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ - ЭТО ПУТЬ К ЛУНЕ ЛУНА - ЭТО РАЗВЕРНУТЫЙ МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ КАЖДАЯ ЗВЕЗДА - ЭТО НАСЛАЖДЕНИЕ НАСЛАЖДЕНИЕ - ЭТО КАЖДАЯ ЗВЕЗДА ПРОСТРАНСТВО МЕЖДУ ЗВЕЗДАМИ - ЭТО ВРЕМЯ БЕЗ ЛЮБВИ ЛЮБОВЬ - ЭТО НАБИТОЕ ЗВЕЗДАМИ ВРЕМЯ ВРЕМЯ - ЭТО СПЛОШНАЯ ЗВЕЗДА ЛЮБВИ ЛЮДИ - ЭТО МЕЖЗВЕЗДНЫЕ МОСТЫ МОСТЫ - ЭТО МЕЖЗВЕЗДНЫЕ ЛЮДИ СТРАСТЬ К СЛИЯНИЮ - ЭТО ПЕРЕЛЕТ ПОЛЕТ - ЭТО ПРОДОЛЖЕННОЕ СЛИЯНИЕ СЛИЯНИЕ - ЭТО ТОЛЧОК К ПОЛЕТУ ГОЛОС - ЭТО БРОСОК ДРУГ К ДРУГУ СТРАХ - ЭТО ГРАНИЦА ЛИНИИ ЖИЗНИ В КОНЦЕ ЛАДОНИ НЕПОНИМАНИЕ - ЭТО ПЛАЧ О ДРУГЕ ДРУГ - ЭТО ПОНИМАНИЕ ПЛАЧА РАССТОЯНИЕ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ ЗАПОЛНЯЮТ ЗВЕЗДЫ РАССТОЯНИЕ МЕЖДУ ЗВЕЗДАМИ ЗАПОЛНЯЮТ ЛЮДИ ЛЮБОВЬ - ЭТО СКОРОСТЬ СВЕТА, ОБРАТНО ПРОПОРЦИОНАЛЬНАЯ РАССТОЯНИЮ МЕЖДУ НАМИ РАССТОЯНИЕ МЕЖДУ НАМИ, ОБРАТНО ПРОПОРЦИОНАЛЬНОЕ СКОРОСТИ СВЕТА - ЭТО ЛЮБОВЬ
Pandora Redgrove: Alessandra Castle пишет: сломала вчера на нем мозг. местами бредово, местами невероятно глубоко и осмысленно, тем и чудесно. о боже я несколько раз перечитала и "сломала себе мозг" но оно действительно шикарно, просто слов нет
Alessandra Castle: Pandora Redgrove растащить на цитаты, м, Катюш?)
Pandora Redgrove: Alessandra Castle не знаю как насчет "растащить", но сохраню себе в избранное уж точно)
Francine Salomon: Иосиф Бродский Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером подышать свежим воздухом, веющим с океана. Закат догорал в партере китайским веером, и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно. Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам, рисовала тушью в блокноте, немножко пела, развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком и, судя по письмам, чудовищно поглупела. Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более немыслимые, чем между тобой и мною. Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил, но забыть одну жизнь -- человеку нужна, как минимум, еще одна жизнь. И я эту долю прожил. Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии, ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива? Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии. Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.
Wendy Murdoc: Трагический день у Куклы прекрасной Ей все потроха удалили врачи! Нашелся источник той боли ужасной, теперь она больше уже не кричит. Но раньше никто из врачей этих смелых не рылся у Куклы бисквитной в кишках Вернуть их обратно врачи не сумели, И Кукла скончалась у них на руках! У меня внутри болят опилки, боже что за странная напасть...!? Приготовьте мне скорей носилки, ведь могу я в обморок упасть. Спасите, помогите, за доктором скорей бегите, У меня внутри болят опилки...
Wendy Murdoc: Кот и лодыри С.Маршак Собирались лодыри На урок, А попали лодыри На каток. Толстый ранец с книжками На спине, А коньки под мышками На ремне. Видят, видят лодыри: Из ворот Хмурый и ободранный Кот идёт. Спрашивают лодыри У него: - Ты чего нахмурился, Отчего? Замяукал жалобно Серый кот: - Мне, коту усатому, Скоро год. И красив я, лодыри, И умён, А письму и грамоте Не учён. Школа не построена Для котят. Научить нас грамоте Не хотят. А теперь без грамоты Пропадёшь, Далеко без грамоты Не уйдёшь. Ни попить без грамоты, Ни поесть, На воротах номера Не прочесть! Отвечают лодыри: - Милый кот, Нам пойдёт двенадцатый Скоро год. Учат нас и грамоте И письму, А не могут выучить Ничему. Нам учиться, лодырям, Что-то лень. На коньках катаемся Целый день. Мы не пишем грифелем На доске, А коньками пишем мы На катке! Отвечает лодырям Серый кот: - Мне, коту усатому, Скоро год. Много знал я лодырей Вроде вас, А с такими встретился В первый раз!
Joel A. Søren: Ксения Никитина Знаете, что страшно - на самом деле? Это когда забываешь про все: Время, работу, и дни недели, Когда путаем тех, кого прежде путать - не смели. Когда внутри - только гулкая пустота - Скоро осень, и все ясени - уже облетели. Это когда все дороги - лед, и все струны - обледенели Когда руки дрожат еще до того, как мы руку пожать успели, Это когда стали - совсем не теми, кем в детстве так стать хотели. Когда ни намека на оттепель, - и одни метели. Когда внутрь тебя смотрят те, кто и видеть то не умели, Когда дверь уже не жалостливо скрипит, - А со всем грохотом рухает, срывая собой петели. Когда замолкают те, кто всегда и повсюду пели, Когда не к кому обратиться, если слово поддержки нужно - на самом деле. Когда задаешься вопросом - как земля носит тех, Кто не ценит тепло постели, не умеет просить прощения, Не считается - ни с чьим мненьем? Кому чужды порывы, сомненья, незнакомы ничьи стремленья, Кто не ценит ни жизнь, ни время, кто вообще - ни во что ни верит? Как земля носит тех, кто от легких до пяток - заледенели? Знаете, что страшно - на самом деле? Это когда забываешь про все: Время, работу, и дни недели, Когда путаем тех, кого прежде путать - не смели, Когда внутри - только гулкая пустота - Скоро осень, и все ясени - уже облетели. - Знаете, что страшно на самом деле? Это - вообще ни во что, абсолютно совсем, - Не верить.
Joel A. Søren: Диана Арбенина Бредбери конец войны пришелся на ноябрь. дешевая гостиниц. шезлонги. дождь как у Бредбери. распятые зонты. и - не поверишь - мерзнут перепонки. я здесь два дня. решительно один. терзаюсь от капризов носоглотки. лечиться не в привычке - все само. нет ничего прекрасней русской водки. Берлин как и тогда. кирпич в кирпич. хожу до ресторана и обратно. и девочки плющами вьют углы. готовы и за марки и бесплатно. я не могу ни с кем. прошло шесть лет. измену чувствуешь уже в прихожей. я знал их всех в лицо. я шел в кино. и спал как в плащ-палатке в макинтоше. я был как мальчик. я такой сейчас. нелепый для нее с момента встречи. Европа постарела и гниет. и равнодушна к винегрету речи. я отпустил ее. не знаю сам зачем. она была одна такая. со мной с тех пор все было. все прошло. я струсил. каюсь каюсь каюсь каюсь
Joel A. Søren: Иосиф Бродский Одиночество Когда теряет равновесие твоё сознание усталое, когда ступеньки этой лестницы уходят из под ног, как палуба, когда плюёт на человечество твоё ночное одиночество, - ты можешь размышлять о вечности и сомневаться в непорочности идей, гипотез, восприятия произведения искусства, и - кстати - самого зачатия Мадонной сына Иисуса. Но лучше поклоняться данности с глубокими её могилами, которые потом, за давностью, покажутся такими милыми. Да. Лучше поклоняться данности с короткими её дорогами, которые потом до странности покажутся тебе широкими, покажутся большими, пыльными, усеянными компромиссами, покажутся большими крыльями, покажутся большими птицами. Да. Лучше поклонятся данности с убогими её мерилами, которые потом до крайности, послужат для тебя перилами (хотя и не особо чистыми), удерживающими в равновесии твои хромающие истины на этой выщербленной лестнице.
Harper Pray: Виктория Савицкая Я хочу быть...последней женщиной... Окончательной...заключительной... Не уболтанной...а обвенчанной... Ясным светом...твоей обители... Добрым утром.. и тихой пристанью... И сводящим с ума...желанием... Я хочу быть...контрольным выстрелом... И последним твоим...признанием... Я хочу быть... твоими крыльями... Этим лёгким надёжным ...бременем... Я хочу быть ...твоими былями... В рамках времени...и безвременно... Не умею я жить ...на меньшее... Что ты смотришь в глаза...так пристально ?.. Я хочу быть...последней женщиной... Я хочу быть твоей...единственной...
Harper Pray: Эдгар Алан По. Сон во сне Касаюсь поцелуем лба. Прощай! Безжалостна судьба. Признанье, будто бы мольба - Да, ты не ошибалась в том, Что дни с тобою были сном. Теперь, когда надежды нет, Не всё ль равно, во тьму, иль в свет, Иль в никуда она ушла - Меж нами вечность пролегла. Всё то, что в нас, и что во вне - Всего лишь только сон во сне. Пустынный берег предо мной Лежит, истерзанный волной. Сжимает бережно рука Лишь несколько крупиц песка. Всего! Но и они скользят Меж пальцами в волну, назад, И слёзы мне туманят взгляд. О боже! Как их удержать? Хочу сильнее пальцы сжать, Прошу жестокую волну - Оставь песчинку хоть одну! Всё то что в нас, и что во вне - Ужель всего лишь сон во сне?
Harper Pray: Игорь Северянин Встречаются, чтоб расставаться, Влюбляются, чтоб разлюбить. Мне хочется расхохотаться И разрыдаться, и не жить! Клянутся, чтоб нарушить клятвы, Мечтают, чтоб клянуть мечты... О, горе тем, кому понятны Все наслаждения тщеты. В деревне хочется столицы... В столице хочется души... И всюду человечьи лица Бесчеловеческой души... Как часто красота уродна И есть в уродстве красота... Как часто низость благородна И злы невинные уста. Так как же не расхохотаться, Не разрыдаться, как же жить, Когда возможно расставаться, Когда возможно разлюбить?
Mackenzie Pratchett: Александр Вертинский Самой нежной любви наступает конец, Бесконечной тоски обрывается пряжа... Что мне делать с тобою, с собой, наконец, Как тебя позабыть, дорогая пропажа? Скоро станешь ты чьей - то любимой женой, Станут мысли спокойней и волосы глаже. И от наших пожаров весны голубой Не останется в сердце и памяти даже. Будут годы мелькать, как в степи поезда, Будут серые дни друг на друга похожи... Без любви можно тоже прожить иногда, Если сердце молчит и мечта не тревожит. Но когда-нибудь ты, совершенно одна (Будут сумерки в чистом и прибранном доме), Подойдешь к телефону, смертельно бледна, И отыщешь затерянный в памяти номер. И ответит тебе чей-то голос чужой: "Он уехал давно, нет и адреса даже." И тогда ты заплачешь: "Единственный мой! Как тебя позабыть, дорогая пропажа!"
полная версия страницы